И вот - свершилось. Буржуи купили нашу табачку на корню и с потрохами. В государственном свидетельстве о регистрации юридического лица появилась новая запись - "форма собственности - частная".

           Что тут сказать? Когда-то Советская власть отобрала сигаретыовую фабрику (31 работник) у толстопузых купцов Романовых, - вскипел разум возмущенный, и рабы капитализма в момент оказались свободными тружениками  Семиреченского губтабакревкомпрома. Через 76 лет разум явно поостыл, и потомкам дореволюционных табачников (больше двух тысяч сотрудников) пришлось повторить тот же процесс, но в обратную сторону. Почему? Нам не суждено узнать правды. Тяжело представить, что такое предприятие могло бы быть убыточным. Бардак -да, падение производства - несомненно, воровство на всех уровнях -однозначно, но вот чтобы убытки… Смеётесь, что ли? Нет, не потому табачку отдали, что она плавала кверху брюхом, слабо шевеля жабрами. Фабрика была определенно жива и вовсе не собиралась помирать; конечно, её сильно лихорадило, но лихорадка в данном случае - это симптом положительный, это признак живучести организма. Там, где нечего ловить, лихорадки не бывает.

      Коллектив, проданный, как встарь крепостные - вместе с деревенькой, - с трепетом ожидал новых хозяев. Картина маслом об этой исторической встрече не сохранилась, но первые впечатления оказались на изумление приятными. Буржуи оказались чрезвычайно дружелюбными и покладистыми господами. Они не кусались и не бодались, не топали ногами и не брызгали слюной, здоровались за ручку с грузчиками и уборщицами и абсолютно со всем соглашались. Работать они не мешали. Перестроек не учиняли. Новая метла много не пылила. Кстати, прибыль их не интересовала вообще. Основной причиной, приведшей их за многие тысячи километров в наши края, была любовь к ближнему. Уж очень они настрадались, глядя на нашу неустроенность. Весь этот вась-вась был закреплен официально, в коллективном договоре - буржуи торжественно поклялись на толстом томе "КАПИТАЛА", что они обязуются сохранить условия труда и социальные льготы на уровне не худшем, чем на момент покупки предприятия. То есть ёще лучше чем есть быть может, но хуже - никогда!

     Эх, болезные работнички! Никому тогда не приходило в голову, что для того, чтобы не потерять исходную точку отсчета - как оно было до того как - надо, как минимум, чтобы на фабрике продолжали работать люди, помнящие это! Но бог с ними, речь идет не об наших, речь идет о буржуях.

     Поскольку дышать с нами одним воздухом они не могли, под лежбище им выделили один этаж административного корпуса. Весь этаж по этому случаю переделали так, что с непривычки дух захватывало – и ещё бы! Это сейчас евроремонты из китайских материалов набили всем оскомину, а тогда это было круто. Потолки сияют галогеновыми лампами, кругом ковролан, непривычной белизны двери, бронзовые ручки и краны сверкают, по углам произрастают пластмассовые пальмы, на столах компьютеры, за ними сидят буржуи и тихонечко и по клавишам постукивают. В кондиционированном воздухе висит аромат божественного кофе. Кругом порядок и чистота необычайные. Зайдя в нежно благоухающий сортир, хотелось запереться изнутри и потребовать политического убежища. Буржуи объясняли, что скоро так будет везде.

      С их проживанием тоже всё постепенно наладилось. Некоторое время они скитались по углам, но потом обрели пристанище в специальной резервации в пригороде. Официально она именуется спецмикрорайоном. Поскольку простым смертным туда вход воспрещен, даю описание как оно там изнутри:

     Двойной забор с колючей проволокой и блокпостом ограждает обширный вольер, где для буржуев созданы условия обитания, максимально приближенные к естественным - зеленые газоны, клумбы, теннисные корты, бассейны, спортивные площадки, рестораны, сауны и тому подобное. В аккуратных двухэтажных коттеджах (сортир на первом ом этаже, два сортира на втором ) слоняются из угла в угол томящие буржуины (по одному на особняк) пока тоска по общению снова не погонит их в кабак. Машины здесь оставляют под открытыми навесами, горные велосипеды - на крыльце дома. Собственно говоря, здесь коммунизм, о котором так много говорили большевики, каким его представляли наши отцы и деды.

     На работу буржуев доставляли на джипах. Так же каждого отдельно. Зайдя на фабричный двор, можно было подумать, что здесь стартует автопробег Париж - Дакар - всё сплошь уставлено могучими машинами. Даже обидно. Конечно, дороги в Алма-Ате довольно разбитые, но не до такой же степени! 

   Кстати сказать, потом местные криминальные круги число джипов несколько подсократили (надо же таджикам на чем-то героин возить!). Компания отреагировала. Водителям было конкретно пояснено - попал в переплет - отдавай дядям ключи и молча вылазь из машины. Оказывать грабителям героическое сопротивление не то что не рекомендовалось, а прямо воспрещалось. К президенту компании приставили двух телохранителей.

    Питались буржуи первое время исключительно привозной пиццей. У дверей офиса после обеда скапливалась целая пирамида пустых упаковок. Как можно месяцами жрать эту пиццу и при этом ни разу не издохнуть - одна из необъяснимых загадок буржуйского организма.

    Окрашены буржуи обычно в стандартные офисные цвета - серая спинка, белое брюшко с галстучком. Особи женского пола маскируют свою половую принадлежность, одевая английский деловой костюм. Вне офиса и те и другие ходят как вахлаки. Буржуй может запросто сочетать классическое длиннополое пальто с бейсбольной кепочкой, именуемой в народе «пидоркой».

    Спят буржуи обычно с … Впрочем, нет, это слишком большая тема  - с кем и как спят буржуи, мы рассмотрим отдельно в статье, специально посвященной этому вопросу.

    Трудятся буржуи много. Главной проблема, которая стояла перед ними в первые годы - как потратить инвестированные миллионы. Миллионов было жуть как много, и задача эта оказалась нелегкой. Заработки у старослужащих и так были хорошие, так что пришлось набрать много молодежи - на ещё более лучшие зарплаты, - с бору по сосенке, без малейшего понятия о производстве, но чтобы все с английским. Послали фабричных руководителей учиться языку в британскую глубинку - на месяц каждого, и в самых лучших языковых пансионах - всех поодиночке, чтобы не могли ни с кем по-русски разговаривать. Ни с того ни с сего раздали всем в подарок швейцарские часы - оказалось, что это в честь выпуска компанией стомиллиардной сигаретной пачки. Взяли и купили 120 квартир всем фабричным очередникам. Очередь была длиннохвостая, многолетняя, но буржуи ликвидировали её всего за один год.  Новой очереди попросили не занимать.

    Прослышав про буржуйскую щедрость и несметные богатства, на фабрику зачастили посетители. Были среди них и почтенные баи, и безлошадная бишара. Несколько первых лет дверь директорского кабинета открывалось исключительно для того, чтобы одного просителя выпустить, а другого - впустить. Тональность бесед была самой разнообразной, - начиная от нижайшего "не изволите ли столь великодушно спонсорскую помощь оказать" и до чисто конкретного -  " на нашей земле живете, нашим воздухом дышите! Закрою к чёртовой матери! Разорю! Опломбирую! ", - но смысл визита в любом случае не менялся - очинь денги нада!

    Буржуи меж тем продолжали свои благодеяния. Правда, дом отдыха они сразу ликвидировали. Они бы и рады, но у них это не принято. Потом ликвидировали пионерлагерь. Вместо путевки теперь каждый работник, имеющий ребенка пионерского возраста, стал получать сто баксов каждое лето - вполне достаточная компенсация, чтобы отправить балбеса порезвиться куда-нибудь. Так же понемножку сплавили и фабричную зону отдыха. Им оказалось проще покупать путевки и по льготной цене перепродавать их желающим работникам - в пределах заранее установленного количества.

      Эйфория всё же была необычайная. Когда директор компании, завидев тебя в коридоре, тащит за рукав к себе в кабинет и там, закрыв плотно дверь, объявляет, что с нового года повышает тебе зарплату на сто долларов как особо продуктивному сотруднику - сразу охватывает чувство безбрежной гордости за то, что принадлежишь к самой лучшей в мире ответственной и уважаемой компании, перехватывает дыхание, приятное тепло разливается в груди, вот только становится немножко стыдно за столь неэффективно используемое рабочее время.

      Зарплату буржуи поставили с головы на ноги. При социализме труд оплачивался прямо пропорционально его непривлекательности. Лучше всех зарабатывали грузчики, хуже всех - итээровцы. Буржуи стали платить, исходя из квалификации. Финансовый директор как-то по этому поводу поинтересовался у начальницы цеха - Как, дескать, people на это реагирует? Are they glad?

    - Who glad, а who и не glad. - с достоинством ответила почтенная женщина.

    Не обошлось и без эксцессов. Первая кража при новых хозяевах была несколько экзотическая - пропал полосасто-звездастый флаг, и прямо с флагштока. Позднее его обгоревшие останки обнаружили на заднем дворе.

    Затем завелся диверсант, резавший конвейерную ленту в цехе. Его поймали. При ближайшем рассмотрении случай оказался скорее клинический, чем политический. Диверсанта без шума и пыли уволили.

    День купли-продажи табачки буржуи стали ежегодно отмечать как национальный праздник. Арендуется театр или концертный зал. Столы ломятся от выпивки и закуски. От стола к столу шаткой походкой курсируют директора, стараясь выпить за каждым столом и облобызаться с каждым грузчиком. После торжественной части обычно имеет место концерт - и приглашенные артисты, и своя самодеятельность. Однажды на сцену вышли детишки сотрудников - воспитанники фабричных детских садиков. Розовые щёки, голубые бантики, ажурные кружева - благополучные детки обеспеченных родителей. Они продекламировали звонкими голосками, обращаясь к любимым хозяевам от имени пап и мам: